Коклюш
На стене висела длинная бумажка. Против чисел месяца стояли палочки неровными заборчиками.
Палочками я отмечала каждый приступ кашля, чтобы знать - сколько их было за день.
Заборчики делались все длиннее, а Сережа все худел и бледнел. Коклюш мучал его уже месяц и все усиливался. Надо было питать Сережу как можно лучше, но питание все выходило обратно при кашле.
Лекарства не помогали. После приступа, лежа в изнеможении, Сережа протягивал дрожащую руку к чашечке с размоченной просвиркой и говорил слабеньким голоском:
- Святые лекарства лучше помогают.
В этот день было больше 20 припадков и последний был очень силен. В тазике, над которым наклонялся Сережа, было много крови. Легочные сосуды разрывались от страшного напряжения.
Я была одна с Сережей в тихом мезонине, который нам уступила Баб-Вав. И когда Сережа наконец уснул на большой Баб-Вавиной кровати, я с тоской посмотрела на часы и на свой диванчик.
Было почти 11 часов. Я очень устала. Ложиться спать? Но ведь я знала, что не пройдет и часа, как меня разбудит слабый задыхающийся крик и мальчик забьется, захлебываясь в судорожном воющем кашле.
Ночью припадки были так же часты, как и днем. Сегодняшний день обещал плохую ночь.
Нет, лучше не ложиться.
Что же делать? Читать? Молиться?
Я начала молиться Божией Матери.
Я читала один за другим каноны и акафисты из своего молитвенника и роняла слезы на книгу. Я думала о Сережином отце, который так далеко. Неужели ему не суждено больше увидеть своего первенца?
Прочитав все, что было в моем молитвеннике, я посмотрела на часы. Было уже больше 12-ти. Припадка еще не было. Я начала читать сначала с вдруг проснувшейся надеждой. 1 час. 2 часа. Припадка не было.
А если так, то я буду молиться всю ночь!
Впервые в жизни я так ясно ощутила молитву как реальную вещественную силу, противостоящую страшной силе таинственной болезни.
Я вспомнила, как побеждали израильтяне, пока Моисей держал распростертые руки...
В 4 часа утра я подошла к Сереже. Он спал спокойно. На душе у меня тоже было спокойно.
Я не могла больше молиться. Я легла на свой диванчик и уснула. Через час меня разбудил испуганный крик. Но припадок уже не был так силен.
Болезнь начала уступать...
Наталия Шаховская-Шик