Ядром религиозной жизни человека является его молитва. Только там, где он непосредственно предстоит Богу, обнаруживается подлинная сущность его души, ее радость и горе, и воздыхания и вместе с тем ее пустота, безсодержательность и немощь. Поэтому по молитве человека можно судить о нем самом; поэтому же главной, основной задачей Церкви является правильная молитва – охватывающая всю жизнь, исчерпывающая все чувства, отвечающая на все вопросы.

Однако, освященная сила молитвы придает всему человеческому надлежащее место: ибо, хотя для молитвы нет ничего запрещенного, (молиться можно "обо всем") но не всякая молитва является уместной и своевременной. И уставная молитва тем и отличается от свободной, что вносит в молитвенное предстояние человека Богу известную закономерность и последовательность, осуществляя, таким образом, организующее действие в отношении всей его духовной жизни. Ибо тот, кто творит уставную молитву не формально (по моральным или бытовым соображениям), но действительно совпадает в своем религиозном опыте с мудростью церковного канона – может безконечно черпать из этой сокровищницы, так сказать расти из своей молитвы, причем питающей средой этого явятся та полнота и богатство, которая тысячелетиями накопляются Церковью в ее Богослужебной практике.

Это богатство одновременно касается как психологической, так и исторической стороны; в молитвах, составленных великими аскетическими писателями, открывается такая полнота ведения о человеке, что, вживаясь в них, получаешь подлинное знание о душе – первым долгом своей, а затем – по аналогии – и других людей. С другой же стороны – поскольку основной категорией церковного бытия является "вечная память" о прошедшем, все оно сохраняется в молитвенной практике Церкви и живет в ней в очищенном и преображенном виде.

Таким образом церковная молитва заключает в себе всю полноту жизни: психология и история – настоящее и прошедшее – одинаково объемлются ею, но, очищенные ее огнем, предстоят нам не в качестве безразличных и равноценных "научных" фактов, но как примеры для подражания, удивления, восхищения, как подлинная религиозная реальность, переживаемая нами в самой сердцевине нашей души. Поэтому понятно, что основной эстетической функцией Церкви является ее молитва – Богослужение. Здесь именно все элементы религиозного бытия слиты воедино: здесь мы найдем и Ветхий Завет, и Новый Завет, и Догматику, и канонику, и историю Церкви, но не в раздельности и независимости друг от друга, а в едином гармоническом целом, во взаимном дополнении и объяснении – и в рамке религиозного искусства, насквозь проникающего собою каждый Богослужебный момент.

Из журнала "Вопросы религиозного воспитания и образования". Выпуск II. Париж 1928.