Навстречу восходящему солнцу Евангелия поднимается вся та светлая радость жизни, какая есть в человеке. При свете этих весенних лучей окрыляется и получает благословение свыше самая человеческая любовь. Иконописец не только знает этот чистый подъем земной любви, он воспевает ему радостные гимны. Это - не ночное соловьиное пение, а солнечный гимн жаворонка с его подъемом в темно-синюю высь. На пороге евангельского откровения, в самом преддверии Нового Завета помещается эта прославленная иконописцем святая, но тем не менее чисто человеческая любовь Иоакима и Анны.

В Богородичных иконах с житием мы находим вокруг главной иконы ряд маленьких изображений, где воспроизводится ряд стадий этой любви. Особенно художественны эти воспроизведения в замечательной иконе новгородского письма XVI века "Введение во храм с житием" (в московской коллекции А. В. Морозова). Здесь в первом изображении мы видим, как первосвященник изгоняет из храма Иоакима и Анну за безплодие. В последующих двух изображениях они оба тоскуют порознь - он в пустыне, а она в лесу: там птицы, вьющие гнезда на древесных ветвях, напоминают ей то самое, о чем она печалится. Но это одиночество в страдании в лесу, как и в пустыне, облегчается видением ангела-утешителя, возвещающего грядущую радость.

Потом эта радость сбывается в зачатии пресвятой Богородицы. Замечательно, что наше иконописное искусство, всегда глубоко символическое, когда приходится изображать потустороннее, проникается каким-то своеобразным священным реализмом в изображении этой сбывающейся в посюсторонней любви радости. На первом плане мы видим Иоакима и Анну, которые целуются; в некоторых иконах за ними изображается на втором плане двухспальное ложе; а возвышающийся над ложем храм освящает эту супружескую радость своим благословением. Иконописец трогательными чертами подчеркивает голубиный характер этой любви.

В двух старинных иконах псковских храмов в изображении "Рождества пресв. Богородицы" можно видеть, как Иоаким и Анна ласкают новорожденного младенца, и белые голуби слетаются смотреть на семейную радость. А домашние птицы - гусь и утка, украшающие ту же картину домашнего очага, сообщают ей уютный характер законченной идиллии. Как бы ни было прекрасно и светло это проявление земной любви, - все-таки оно не доводит до предельной высоты солнечного откровения. За подъемом тут неизбежно следует спуск; как бы высоко ни поднимался в небесную синеву этот весенний жаворонок, все же до встречи с солнцем ему далеко; стремительно поднявшись, он вскоре неизбежно ниспадает на землю - клевать зерно и растить птенцов для нового полета и подъема, который опять не доведет до цели.

Чтобы освободить земной мир от плена и поднять его до неба, приходится порвать эту пленительную цепь подъемов и спусков. От земной любви требуется величайшая из жертв: она должна сама себя принести в жертву. Вот почему в нашей иконописи прекрасная идиллия земного посюстороннего счастья не переходит грани между Новым и Ветхим Заветом. Это - как бы пограничное явление - лирическое вступление к последующей новозаветной драме. Самый подъем земной любви навстречу запредельному откровению здесь неизбежно готовит трагическое ее столкновение с иною, высшею любовью: ибо эта высшая любовь в своем роде так же исключительна, как и земная любовь: она тоже хочет владеть человеком всецело, без остатка.

По книге Евгения Трубецкого "Два мира в древнерусской иконописи", 1916.

В материале использовано изображение иконы "Встреча Иоакима и Анны у золотых ворот"

Молитва святым Иоакиму и Анне:

О, приснославнии Христовы праведницы, святии Богоотцы Иоакиме и Анно, предстоящии Небесному Престолу Великого Царя и велие дерзновение к Нему имущии, яко от Преблагословенныя Дщери вашея, Пречистыя Богородицы и Приснодевы Марии, воплотитися изволившему! К вам, яко многомощным предстателем и усердным о нас молитвенником, прибегаем мы, грешнии и недостойнии. Молите благость Его, яко да отвратит от нас гнев Свой, по делом нашим праведно на ны движимый, и да безчисленныя прегрешения наша презрев, обратит нас на путь покаяния и на стези заповедей Своих да утвердит нас. Таже молитвами вашими в мире живот наш сохраните и во всех благих благое поспешение испросите, вся яже к животу и благочестию потребная нам от Бога дарующе, от всяких напастей и бед и напрасныя смерти предстательством вашим нас избавляюще, и от всех враг видимых и невидимых защищающе, яко да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте, и тако в мире временное сие житие прешедше в вечный достигнем покой, идеже вашим святым умолением да сподобимся Небеснаго Царствия Христа Бога нашего, Емуже со Отцем и Пресвятым Духом подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Тропарь, глас 2

Праведных Твоих, Иоакима и Анны, Господи, память празднующе, теми молим Тя: спаси души наша.

Тропарь, глас 1

Иже в законней благодати праведни бывше, Младенца Богоданнаго породиша нам Иоаким и Анна. Темже днесь светло торжествует, весело празднующи, Божественная Церковь честную вашу память, славящи Бога, воздвигшаго рог спасения нам в дому Давидове.

Кондак, глас 2

Радуется ныне Анна, неплодства разрешившися соуз, и питает Пречистую, созывающи вся воспети Даровавшаго от чрева ея человеком едину Матерь и неискусомужную

Память святых Иоакима и Анны  отмечается 22 сентября.